Человеческая жизнь не просто так сравнивается с бегом в круге для грызунов. Утром – встать, быстро одеться, набегу выпить дерьмовый кофе из пластикового стаканчика, вытерпеть сорок минут в метро и поприветствовать офис картонной улыбкой. Днем – короткий перерыв в сорок пять минут между 2мя и 3мя после полудня и снова море работы, в котором каждый погрязает с головой. Вечером – возвращение домой на том же метро, пробежка, периодически ужин или его отстутсивие. На следующее утро все повторяется. В обычном графике иногда проскальзывает одноразовый секс, приторные встречи с друзьями, встречи с родственниками, поездки за город, но чем старше становишься, тем их меньше. Единственной константой, не позволяющей сойти с ума от постоянной беготни в колесе остается секс и попытки уцепиться за здоровый образ жизни или в противовес ему погрязнуть в вечном алкогольном угаре.
Я ничем не отличался от простого офисного планктона, тратящего все деньги на создание минималистического комфорта вокруг себя и поддержания своего существования. Только разве что в моем расписании вместо «среда – боулинг с друзьями, суббота – бар с Томом» короткими записями в блокноте отмечалось «понедельник – Джессика, пятница – Кристина». Каждую неделю – новые имена, номера, ни одного повторяющегося адреса. Девять из десяти вкладок в браузере – порно сайты, четверть телефонной книги – дешевые шлюхи. Раз в полгода не поездка к родителям, а визит в больницу и бланк с несколькими «отрицательно». Не знаю, почувствовал бы я разочарование или облегчение, будь на их месте плюсы.
Каждый день – череда чикпоинтов из встреч с людьми, выполненных обязанностей и смены тысяч социальных маск. Недовольство от этого скапливается в глухое раздражение, сидящее где-то под ребрами и противно напоминающее о себе несколько раз в месяц. Я давно привык с ним справляться, игнорировать и загонять куда поглубже, отсрочивая встречи с сестрой на более долгий срок. Она – истинный пример инфантильности, с восторгом вещающий о своем будущем актрисы или певицы (и то и другое звучит одинаково дерьмово), посещающий психологов и пишущий в твиттер о любом происшествии. Я думаю о том, как не пустить её в свою квартиру, стоя в 8:15 на платформе в ожидании поезда. Что-то неприятно скребет внутри, слабое чувство паранойи маячит где-то на закромках, но все же заставляет меня осмотреться. Справа, через несколько метров от меня, стоит помятый мужчина, одетый в плотное пальто. Его волосы зализаны гелем, но издалека выглядят сальными, рыжая борода, зажатая губами сигарета и темные круги под глазами дополняют общую композицию и делают её жутковатой. Больше всего меня волнует то, что сигарета сейчас дотлеет и обязательно обожжет его. Но он перехватывает её пальцами и выпускает кольцами дым. Поезд с громким шумом останавливается на против, я спешно захожу в вагон и сажусь. Когда мимо окна проносится платформа, она оказывается абсолютно пустая. Этот странный тип занимает мои мысли не больше двадцати минут. Затем рабочий день затягивает своей рутиной, превращая меня в четко выверенный список действий до обеда. Когда я неспешно иду к кофемашине, погрязнув в собственных мыслях, то больно ударяюсь об кого-то плечом. Слышу в ответ резкое «осторожнее, пидор», но не успеваю обернуться, чтобы рассмотреть. Плечо неприятно ноет после столкновения, вот только рядом уже никого нет. Я готов поклясться, что видел черное пальто и ощущал запах дыма.
Бег работает лучше любого успокоительного. Ты находишься в постоянном движении, вдох и выдох занимает большую часть твоих мыслей, вплоть до тех пор, пока ноги не сводит легкой судорогой усталости. Я бегаю каждый день, в любую погоду, и нахожу в этом успокоение. Это даже почти лучше, чем секс – физическое напряжение, доходящее иногда до изнеможения, заслоняет все мысли. Не возникает нервного желания быстро подрочить в душе, чтобы избавиться от зудящих мыслей, потому что ты уже достаточно устал, чтобы иметь возможность просто пялиться в потолок, лежа в кровати. Неважно – дождь на улице, снег, заходящее солнце, холодно или тепло. В коробку, именуемую домом, возвращаешься с мало-мальским чувством отрешенности. Я открываю дверь ключом, проворачивая его резким движением, захожу в квартиру и скидываю ботинки. До душа пять шагов по коридору, поворот направо, еще четыре шага, белая дверь. Я мог бы ходить по квартире с закрытыми глазами, зная каждый уголок и расположение мебели наизусть. Иногда это знание скребет тухлым огнем раздражения внутри. Вода стекает то холодными, то горячими струями по телу, я стою, закрыв глаза и ощущая полное опустошение.
Включить автоответчик, прослушать записи краем уха, сделать кружку кофе и пойти просматривать веб-страницы, на которых явно не будет ничего стоящего. Последнее сообщение заставляет меня едва не споткнуться, на ней – голос сестры, смысл его – она приезжает завтра, и ей негде остановиться. У меня нервно подрагивают пальцы, и я готов поклясться, что чувствую запах дыма, сырости и ощущаю чей-то пристальный взгляд на себе.[NIC]Brandon Sullivan[/NIC][STA]Shameless[/STA][AVA]http://savepic.net/8099568.gif[/AVA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Erik Lehnsherr (2016-05-12 17:49:57)

Автоответчик замолкает, в квартире повисает пустая тишина, и я отхожу к барной стойке за стынущим кофе, вместе с глотком напитка возвращая себе спокойствие. Ненадолго. Входная дверь оглушающе хлопает, по звукам её буквально выносят с плеча, ноги, или чего-то еще. И это ничерта не весело. В голове мелькает мысль о том, чтобы схватиться за кухонный нож, но потом я вспоминаю про кружку кофе в руках и прокручиваю в голове способы её применения. Плеснуть в лицо, обжечь кипятком, а затем разбить черную керамику об чей-то череп. Интересно, насколько сильным будет эффект, если достаточно приложить? Я медленно прохожу в коридор и с удивлением замечаю того мужчину из метро. На его плечах то же пальто, при нем синяки под глазами, нервный взгляд, опухшее лицо и от него достаточно сильно разит дымом. Кружка кофе все еще дрожит в моих руках, пока мужчина смотрит пристально и как-то въедливо. От его взгляда хочется отвернуться, словно он что-то хочет вдолбить в мою голову, как какой-нибудь телепат. Блеклая улыбка откровенно напрягает, заставляя отступить на полтора шага назад. Еще половина и я упрусь в дверной проем.
Незнакомец выглядит нервным, дерганным, едва ли не осматривается через плечо. Он не спрашивает, он констатирует факт таким тоном, словно забивает в доску гвозди. Голос у него хриплый, прокуренный и словно болезненный, слуху нужно время, чтобы привыкнуть и выровнять его звучание для восприятия. Я опускаю взгляд вниз, несколько секунд смотрю на пистолет в кобуре, а затем вновь поднимаю его на лицо мужчины и скупо, пластмассово улыбаюсь.  Когда он проходит мимо, предельно близко, в нос ударяет еще и едкий запах алкоголя. Черт знает, что это за «плохие люди», но этот точно не походит на хорошего человека. Я молча наблюдаю за тем, как он в грязной одежде опускается на диван, закидывает ноги на столик, скидывает пепел прямо на пол. Отчего-то это вызывает лишь легкую досаду внутри, едва уловимое сожаление по поводу любимого ковра, в котором сейчас определенно забились крошки грязи. Я отказываюсь от сигарет и прохожу обратно за барную стойку. Теперь между мной и незванным гостем – Брюсом Робертсоном – около десяти шагов, кофейный столик и моя возможность приблизиться к кухонным ножам раньше, чем он достанет пистолет и всадит мне пулю в лоб. Я сажусь за барную стойку, отставив кружку с кофе в сторону, и молча впиваюсь взглядом в мужчину. Он – явное нарушение моего выверенного жизненного уклада, это пугает и лишь сильнее разжигает тремор. Я кладу руку на руку, чтобы скрыть дрожь, и облизываю губы, чтобы сказать хоть несколько слов за все это время, что он здесь.
- Я хожу пешком. Брэндон Салливан, - коротко представляюсь и пододвигаю кружку обратно к себе, чтобы сделать несколько глотков. – Кофе?
Спрашиваю, слегка вскинув бровь. Стрелки часов звучат оглушающе громко, мне уже самому хочется швырнуть в них хоть что-нибудь, чтобы заткнулись и не били по голове с каждой секундой. Как будто отсчитывали мою жизнь. Меня смущает не оставшаяся незапертой дверь, а история этого «соседа снизу». Глухо усмехаюсь, опуская голову и потирая переносицу. Стоило мне прожить в чертовой Шотландии всего пару лет, чтобы напороться на какого-то чокнутого среди ночи. Чтобы он ворвался в мою квартиру, придумав абсолютно идиотскую историю и светя пушкой. В Ирландии, конечно, есть такие же жуткие районы, но подобного со мной не случалось ни разу.
- Не очень у Вас выдался вечерок, видимо, Брюс. – произношу, смотря на него и удивляясь: внутри меня нет привычного раздражения, а на закромках сознания блещется глупая мысль. Может быть, все это вообще мне снится? Я с трудом вспомню то, что делал до появления Брюса в своей квартире. Это сразу каким-то образом смазывает реальность картинки. Я, наконец, поднимаюсь на ноги, достаю из шкафчиков кофе, из нижних полок – бутылку виски. Через несколько минут ставлю кружку рядом с ногами Брюса и вновь возвращаюсь за барную стойку. Мы сидим напротив друг друга, как пара давних знакомых, мирно встретившихся вечером. Улыбка у этого типа отвратительно дикая, а он все не перестает зубоскалить. Я слежу за тем, как он курит, дым от сигареты скапливается под потолком. Сигарету Брюс тушит об стол, не особо церемонясь, хорошо еще, что не об диван. Несмотря на это, я ни разу не возмущаюсь: игнорирую испорченный ковер, запачканный стол, словно мне насрать и квартира эта не моя.
Как ни странно, но через час я замечаю, что его голос перестал раздражать слух, а общее напряжение медленно стушевалось. Виной тому взявшееся черт знает откуда расположение к безумцу с улицы или виски, который я подлил и себе во вторую чашку кофе?
[NIC]Brandon Sullivan[/NIC][STA]Shameless[/STA][AVA]http://savepic.net/8099568.gif[/AVA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Erik Lehnsherr (2016-05-12 22:51:08)

Я принимаю все, что он делает. Окурок в вазе, скинутая со столика чашка кофе, плевок в стену. Любое его действие влечет за собой материальное разрушение, но я не свожу с него взгляда и все еще молчу. Брюс подходит ко мне так близко, что я могу разглядеть покрытые яркой сеточкой раздраженных капилляров белки глаз. Мне кажется, что он соткан из дыма и песка: улыбнись шире и по лицу пойдет треск, по куску кожа спадет с щек, чтобы после вовсе рассыпаться мелкими крошками. Моргаю еще раз. В этот раз не смотрю на беретту, я вообще не опускаю взгляда ниже его подбородка, высматриваю жадно, пристально, как будто хочу запомнить мельчайшие детали. На кой черт, спрашивается. Я чуть хмурю брови, как-то несвязно прощаюсь с ним, потому что так положено, и поднимаюсь на ноги, чтобы пройти до коридора. Хлопок двери застает меня в гостиной.
Кажется, только сейчас я начинаю нормально дышать, удивленно рассматривая последствия визита нового знакомого. После Брюса Робертсона осталась грязь, табачный запах и саднящее слух «Салли».

---

Я нахожу себя в вечер среды, сидящим возле барной стойки и рассматривающим виски в стакане. Медленно покачиваю его из стороны в сторону, глядя на то, как жидкость внутри переливается из одного края в другой. Это зрелище завораживает, окутывая мои мысли опьянением. Я нахожусь здесь не меньше полутора часа, прокручивая прошедшую неделю в голове. Дом, работа, дом, работа, встречи со шлюхами, попытка отстраниться от навязчивой идеи того, что я не один, заполнить жизнь реальными, хоть и одноразовыми, но людьми, несколько смс-ок от сестры, держащие меня в постоянном напряжении. Я никогда не отвечаю ей, а она обижается и устраивает показательные сцены, как будто жена. От мыслей о браке и семье у меня пересыхает в горле, я жмурюсь и допиваю остатки виски. Мягко кладу купюры на барную стойку, поднимаюсь на ноги, чтобы направиться, наконец, домой. Я даже успеваю приблизиться к выходу на несколько метров.
И тут его хриплый голос врезается в мозг, впивается острыми иглами. Я тут же оборачиваюсь, всматриваясь в темное пальто, сутулые плечи, и подхожу ближе, словно ведомый каким-то непонятным мне самому зовом. Горячая дискуссия перетекает в драку, Брюс бьет первым, затем прикладывают об стол его самого. В таких заведениях нельзя трогать барменов. Они как святой грааль, который является реликвией для каждого зашедшего. А Робертсон недолго думая осквернил её, оскалил зубы, укусил руку, которую трогать ни в коем случае было нельзя. Музыка затихает, словно в уши напихали кучу ваты, все звуки становятся блеклыми. Я словно слышу, как чужие ботинки медленно ступают по грязному полу, чувствую подходящих сзади людей. Мне хочется сказать, что я не с этим чокнутым шотландцем, что сам я ирландец и бить надо его. Но вместо этого понимаю, что бью наотмаш одного из подошедших. Костяшки тут же отдаются болью, а мне прилетает удар в ответ, ослепляет яркой вспышкой жгущей болью губы. Рот наполняется кровью, я отхожу назад, проверяю языком, на месте ли зубы, сплевываю кровь на пол и бью вновь. Драться я не умею, взрощенный в домашнем укладе, уличного воспитания не получал, в школе и университете тоже в этом деле не преуспел. Но каждый мой удар наполнен слепой злостью, раздражением, отвращением; всю свою усталость я выпускаю наружу в момент соприкосновения моего кулака с чужой плотью. Я слышу смех в своей голове, ловлю удивленные взгляды и не придаю им абсолютно никакого значения.
Мысль о том, что это была отвратительная идея, приходит ко мне только на улице. Меня и Брюса буквально выталкивают из бара, я как-то нелепо цепляюсь пальцами за его пальто, чтобы не рухнуть на асфальт. Все лицо нещадно болит, один из нижних зубов шатается, кровят не только разбитые губы, но и язык, который я успел неловко прикусить во время одного из ударов. Каждый вдох отдается болью где-то в ребрах. Я смотрю на Брюса, которому словно бы все ни почем, и ощущаю возбуждение получше, чем от горячей мастерицы-шлюхи. Мой разум пуст, по нему мотается перекати поле, мое тело налито покалывающим возбуждением, больным восторгом. У меня почти стоит. Я смотрю на Брюса, и ловлю за собой жадность до этих эмоции. В прошлый раз его визит был такой же встряской. Он принес эмоции, которые выбили меня из моей зоны комфорта, он оставил после себя звенящую пустоту.
- У тебя ведь был пистолет. – я абсолютно уверен в этом, хотя за время драки почти ни разу не смотрел на него. Это такой же ясный факт, как то, что моя кровь красного цвета. – Ты мог бы просто пригрозить им.
Я перевожу взгляд на разбитые костяшки, рассматриваю расстегнутые манжеты рубашки, заляпанные красными пятнами. Языком касаюсь зуба, расшатываю его сильнее, прикидывая, во сколько мне обойдется визит к стоматологу. Я засовываю руки в карманы брюк, иду медленно вперед, направляясь к стоящему впереди мосту. Время уже за полночь, значит, метро закрыто, а денег на такси мне точно не хватит. Останавливаюсь, запрокидывая голову, вдыхая холодный ночной воздух и ощущаю отчетливый, успокаивающий запах табака.
[NIC]Brandon Sullivan[/NIC][STA]Shameless[/STA][AVA]http://savepic.net/8099568.gif[/AVA][SGN] [/SGN]